Слишком сладко (ЛП), стр. 1

ПАРА: Нико и Мия

ТРОПЫ:

— Хмурый и жизнерадостная

— Разница в возрасте

— Тихая и скромная героиня

— Тронь ее и умрёшь

— Фетиш на похвалу

ГЛАВА 1

Нико

ЧЕРТОВЫ СТУДЕНТЫ…

Машины стоят вдоль обочин по обеим сторонам улицы: все, от броских Феррари, американских двухдверных спорт каров до розовенького Фиата и даже желтый школьный автобус, который какой-то бессмысленный болван припарковал у подножия дороги, преграждая путь.

Ребята толпятся на улице, с выпивкой в руках, без одежды на плечах и слишком шумящие.

Их становится все больше, они стекаются, их чертовы толпы.

Половина футбольной команды колледжа вышагивает по подъездной дорожке в фиолетовых майках, более чем наглые, их руки обнимают молоденьких крошек в бикини или мини-юбках. На улице девятнадцать градусов, но прохладный вечерний воздух не мешает им демонстрировать свои стройные тела.

Я раскачиваюсь взад-вперед на водительском сиденье, высматривая через узкую щель между массой тел свободное место на моей подъездной дорожке.

Его нет.

Она забита.

Двадцать с лишним машин припаркованы повсюду, как будто парковщик на вечер припарковал их с завязанными глазами.

Я глубоко вдыхаю, включаю задний ход и объезжаю толпу, стараясь никого не задавить, хотя мне этого очень хочется, когда на середину улицы выходит пьяный урод с протянутыми руками.

У меня нет выбора, кроме как остановиться.

Зачем я снова согласился на это?

Вместо того чтобы сигналить, я завожу двигатель. Оглушительный рев V8 пугает нескольких малышек, которые начинают инфантильно хихикать, накручивая свои длинные платиновые локоны на пальцы. Две даже подмигивают в мою сторону.

Не заморачивайся, мать твою.

— Черт! Уйди с дороги, идиот. — Кто-то оттаскивает парня от моего спойлера. — Ты знаешь, кто это? — говорит он, его хриплый голос все еще слышен через мои открытые окна. — Не зли его, чувак.

По крайней мере, они знают.

Конечно, они, черт возьми, знают.

Все знают, на чей сад они сегодня совершают набег.

Они отходят в сторону, и я отпускаю тормоз, двигаясь задним ходом дальше по улице.

Гнев согревает мою грудь, пока я не уговариваю себя не тянуться в бардачок за пачкой сигарет. Я бросил четыре недели назад — это была семнадцатая попытка за последние три года, — но я задумываюсь о том, чтобы зажечь одну сигарету, двадцать раз в день.

Через пять минут, оставив свою блестящую игрушку слишком далеко от дома, я возвращаюсь на подъездную дорожку.

Она немного расчистилась.

Но не от машин.

Ребят у подъезда стало меньше, большинство уже в саду, где через дюжину высоких колонок льется техно-битва в стиле нью-эйдж, заставляя мои кости трястись. У моих братьев и диджея ушел весь день на то, чтобы подключить звуковую систему.

Я бегом поднимаюсь по бетонным ступенькам к главной двери, но останавливаюсь на полпути, уловив периферийным зрением движение… готовящийся порноклип. Один из футбольных качков всаживает свой член в пьяную брюнетку, которая распростерлась на капоте Мустанга моего брата. Сиськи, едва прикрытые лифчиком бикини, грозят выскочить наружу каждый раз, когда несносный мудак впивается в нее, как пулемет.

У него случится чертов сердечный приступ, если он будет продолжать в том же духе.

Я должен сказать им, чтобы они убирались к черту, пока не помяли машину Коди, но если я скажу хоть слово, он тоже это сделает. И это будет считаться поводом пустить ему кровь.

У меня плотный график. Сегодня вечером у меня не будет времени на то, чтобы бросаться ударами. С тех пор как я бросил курить, мой запал стал слишком коротким. Он никогда не бывает длинным, но в последнее время его почти нет.

Лучше не вмешиваться.

Если Коди не хотел, чтобы его машина служила на ночь скамейкой для траха, ему следовало припарковаться в гараже. Хотя, скорее всего, он не справился с Кольтом и Конором, которые составляют две трети Святой Троицы — однояйцевых тройняшек.

В гараже пять мест, но у меня три машины, поэтому один из моих братьев паркуется под облаками. Они не жалуются. Да и не могут. Я позволил им переехать ко мне летом после окончания школы, чтобы они могли расправить крылья, как и положено подросткам, вдали от бдительного ока нашей слишком заботливой матери.

Это было два года назад. Сейчас им по двадцать, и это, конечно, заставляет меня чувствовать себя старым. Я до сих пор помню день, когда они родились. Через несколько месяцев им исполнится двадцать один год, но мама до сих пор относится к ним так, будто им не больше пяти. Может быть, потому, что они стали сюрпризом через девять лет после того, как мои родители решили, что четырех сыновей достаточно, чтобы иметь детей.

А может, потому что они дикие.

Я вставляю ключ в замок и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, прежде чем повернуть его, гордясь тем, что не курю.

Придерживаюсь плана.

Пятнадцать минут. Входим и выходим. Душ, переодевание, потом снова на улицу, подальше от этого хаоса, пока он не пройдет, и к завтрашнему дню мой сад снова будет моим.

Я открываю дверь, и меня снова охватывает ярость.

В прошлом году, после того как тройняшки устроили свою первую вечеринку в честь инаугурации на весенних каникулах, я перестроил первый этаж. Не по своей воле. Ущерб, который нанесли их друзья-идиоты, заставил меня действовать, поэтому в этом году я установил жесткие правила.

Главное из них: никого не пускать в дом.

Похоже, это слишком большая просьба, потому что дверь в гостевую ванную в коридоре распахнута настежь. Конор стоит там, прислонившись к раме. На его лице застыло озадаченное выражение, и он неуверенно почесывает подбородок.

Кольт делает два шага за раз, почти летит вниз по лестнице с дорожной бутылкой ополаскивателя для рта, зубной пастой и зубной щеткой в руках.

И тут я слышу… кого-то рвет.

— Что, черт возьми, происходит? — бубню я, останавливая Кольта на нижней ступеньке. — Почему ты здесь?

Он переминается с ноги на ногу, на его лице появляется выражение «ах, черт».

— Извини, брат, — говорит он, но в этом извинении нет ничего извинительного. — Произошел небольшой инцидент, и Мия…

— Ты привел сюда пьяную телку, чтобы ее стошнило?! — я бросаю ключи в декоративную чашу на столике у лестницы. — Это последняя вечеринка, которую ты устраиваешь в моем доме. Убери ее отсюда на хрен, пока я этого не сделал.

Он бросается вперед и сжимает челюсти, роняя на пол все, что держал, чтобы освободить руки. Он вцепляется в мою рубашку и толкает меня в сторону гостиной, его глаза сужены, грудь вздымается.

— Она не пьяна. Она напугана, так что тебе лучше заткнуться и дать нам с этим разобраться.

Я смотрю на то место, где он держит меня, сминая ткань. Это первый раз, когда он осмелился заглянуть мне в лицо. Я не могу понять, горжусь ли я тем, что у него хватило смелости угрожать мне, или я в бешенстве от того, что у него хватило наглости прикоснуться ко мне.

Думаю, больше всего я растерян.

— Напугана? Ее тошнит, потому что она напугана?

Кольт кивает, разжимая кулак, прежде чем отойти, его спина выпрямлена.

— Просто дай нам несколько минут, чтобы успокоить ее, хорошо?

Насколько испуганной должна быть девушка, чтобы ее вырвало?

В голове проносится несколько сценариев. Гнев, бушующий во мне, как гроза, превращается в полномасштабный торнадо.

Может быть, кто-то умер, утонул в моем бассейне, и копы уже в пути, во главе с моим старшим братом Шоном.

— Что, черт возьми, случилось? Клянусь, если ты скажешь мне, что кто-то умер, ты будешь собирать свое дерьмо через пять минут.

— Умер? — брови Кольта взлетают вверх, и он фыркает от насмешливого смеха. — Королева драмы? Никто не умер.

— Тогда чего испугалась эта блюющая цыпочка?

— Брэндон заставил ее сесть к нему на колени. Она ударила его локтем по лицу и сломала ему нос. Просто займись тем, зачем ты сюда пришел. Мы успокоим ее и выведем отсюда.