Ночной поезд, стр. 4
Он протянул ей руку, чтобы обменяться рукопожатием, но она встала и поцеловала его в щеку.
– Вы познакомились на пароме, – сказал он, – по словам Лары. Вижу, вы пьете эту штуку с пузырьками!
Айрис что-то вежливо ответила, а я отвлеклась на звонок своего мобильника. Его старомодный рингтон вспорол пространство, и я ринулась к нему. Мой телефон редко звонил.
Посмотрев на дисплей, я выбежала на балкон. Мое сердце пустилось вскачь.
– Леон. – Я крепко затворила за собой дверь. Воздух холодный, но бодрящий. – Как поживаешь?
– Лара, – сказал мой крестный отец, человек, который знает меня лучше всех на свете. – Пропустим светскую болтовню. Ты уверена, что хочешь именно этого?
Он все понял. Я почувствовала это по его тону.
– Да. Пожалуйста, Леон. Мне необходимо. Так не может продолжаться.
Я бросила взгляд на Сэма: он нервно отпил вина из моего бокала и отрезал себе огромный кусок кекса. Потом сел, и я буквально ощутила, как он напрягает мозги в поисках вопросов, которые можно было бы задать незнакомой женщине за собственным обеденным столом. Мог бы не так явно возмущаться ее присутствием.
– Тогда у меня кое-что есть для тебя.
– Рассказывай, – бросила я.
Я смотрела на багрянистое облако, заметно продвигающееся в сторону устья реки, а Леон начал свой рассказ, и для меня открылось будущее.
Глава 2
Я повторила это, запершись в ванной.
– У меня есть работа, – говорила я своему отражению. Мне нравился вкус этой фразы. Я не могла до конца постичь скрытый в ней потенциал. Мне было неприятно думать, как отреагирует на это известие Сэм.
Пора ему сказать. Он видел, что я нервничаю. Он понял это еще в тот момент, когда я закончила разговаривать с Леоном, вернулась к столу и одним глотком осушила свой бокал.
– Что случилось, Лара? – все спрашивал он, а я отвечала: «Ничего», сияя широкой улыбкой.
– У меня есть работа, – в очередной раз повторила я своему отражению. Произнося эти слова, мое отражение выглядело мрачно, но в глазах светился новый мир, открывшийся передо мной. Иметь работу – это хорошо. Я заставила себя добавить самое главное: – У меня есть работа, и она в Лондоне.
– Лара?
Я спустила воду в унитазе и подколола парочку выбившихся прядей волос. Айрис ушла домой. Ушла внезапно, когда я шепнула ей, что мне надо кое-что сказать Сэму. Вероятно, подумала, что я беременна. Я улажу это недоразумение позже.
– Иду! – крикнула я.
У меня есть работа, и она в Лондоне. Реальность этого ошеломила.
Я лондонка и сильно тосковала по Лондону. Там я родилась и выросла. Там мы с Сэмом познакомились и прожили три года, прежде чем решили, во внезапном суетливом порыве, что причина нашего бесплодия заключается в том, что мы каждый день проводим по нескольку часов в подземке. Мы решили, что виновата скорее окружающая среда, чем мы. Все дело в других людях, толкающих, пихающих, поторапливающих нас в метро. В губной помаде, шопинге, загрязненном воздухе, автобусах, которые, пыхтя, движутся мимо нашей спальни в Баттерси [7], и людях, что сидят на их верхних этажах и заглядывают к нам в окно, находящееся прямо на уровне их глаз. Все дело в поспешных заскоках в «Сэйнсбери Локал» [8], чтобы прихватить обед по пути домой, гулянии по парку, что, конечно, дело приятное, но не заменяет выезда за город…
К тому же, как и многие лондонцы, мы редко посещали театры, галереи, музеи.
Теперь, когда мы жили в Корнуолле, поездка в столицу стала желанным развлечением: мы не были там полтора года. Это возбуждало, таило в себе много возможностей. У меня появилось так много перспектив. Я была просто переполнена ими.
Переезд был, разумеется, идеей Сэма. Одним воскресным утром он спустился из спальни, в пижамных брюках и одной из его многочисленных белых футболок, и застал меня сосредоточенно сидящей за работой.
– Во сколько ты встала? – спросил он, с сонным видом направляясь в сторону кофемашины.
– Не знаю. – Помню, что я пыталась сфокусироваться на нем и улыбнуться. – Кажется, около пяти. Я сделала кучу работы. Почти закончила.
– О, Лара.
Я повернулась и посмотрела на него. Он стоял ко мне спиной, наливая себе в чашку чуть теплого кофе. Я любила работать по утрам. Он никогда этого не понимал. Я вновь и вновь пыталась объяснить ему, что мне так проще, но он лишь снисходительно смотрел на меня, считая, что я просто храбрюсь.
– Что? – Я сделала усилие и отложила работу в сторону. Он подошел и сел рядом со мной за стол. Я взяла свой кофе, хотя он давно остыл, и обхватила чашку обеими ладонями, стараясь извлечь из нее малые остатки тепла.
– Лара, – повторил Сэм. Лицо его было помято после сна. – Это плохо. Знаешь что? Если мы хотим завести детей, если мы это планируем, а ведь мы планируем… Мы всего только несколько месяцев пытаемся. Нам надо вести менее стрессовую жизнь. Мы должны уехать из Лондона. Есть одно объявление о найме, на которое я мог бы откликнуться.
Я вздохнула. Сэм имел склонность придумывать грандиозные схемы, и, как я правильно поняла, это была очередная.
– Что за работа? – Я ожидала, что это что-нибудь скучное, в Хэмпшире или Суррее [9].
Он улыбнулся.
– Строительство фешенебельных яхт в Фалмуте. Я почитал о Фалмуте. Это будет первоклассное место для жизни. Абсолютно идеальное для семьи.
Я посмеялась над этим.
– Ну. Конечно. Мы уедем и будем жить в Фалмуте. Прямо вот так. Где, кстати, этот Фалмут? В Девоне? Что я буду там делать?
Сэм поднялся и встал за спинкой моего стула. Наклонился и обнял меня.
– Корнуолл, – пробормотал он мне в волосы. – И у тебя, милая, будет ребенок.
– Ладно, – беспечно сказала я. – Тогда бери эту работу. И мы попробуем.
Я ни на секунду не предполагала, что переезд пройдет так гладко и беспрепятственно, словно это было предопределено свыше, иначе не отнеслась бы к словам мужа так легкомысленно. Сэм получил работу, и мы переехали. Судостроители хотели, чтобы он приступил как можно скорее, и мы в мгновение ока продали наш дом (к счастью для нас, в момент максимального подъема рынка, хотя в то время казалось, что цены будут вечно держаться на восходящей траектории), оставили наши лондонские работы, сели в машину и отправились на запад. Достигнув запада, еще немного проехали на запад и после этого снова продолжали ехать на запад. В конце концов, примерно в двадцати милях от самой западной точки, мы припарковались у нашего нового дома и начали новую жизнь.
Мне во многих отношениях нравилось жить в Корнуолле. Я обожала Фалмут. Имей я детей и работу, чтобы поддерживать мозговую активность, я была бы вполне довольна. Здесь есть пляжи и поля, леса и маленькие магазинчики. Можно сесть на поезд и поехать в более крупные места, легко. Мне всегда нравилось ощущать, что я нахожусь вдали от большей части остальной страны. Не Фалмут удален от всего остального, это все остальное удалено от Фалмута.
Однако жизнь здесь, только вдвоем с Сэмом, без ребенка, без близких друзей и работы никуда не годится. Нам уже перевалило за тридцать, и я не хотела продолжать такую жизнь. С Фалмутом все прекрасно. Со мной все было прекрасно. Но нам с Сэмом вместе, где бы мы ни поселились, прекрасно уже не будет никогда.
Сэм на кухне, на втором этаже, потому что в нашем доме, выстроенном на склоне горы, все было вверх ногами. Я застала его моющим бокалы из-под «Просекко» и тарелки из-под кекса.
– Привет, – сказал он. – Вот и ты.
– Мы не допили эту бутылку. – Я вынула ее из холодильника и поднесла к свету. – Давай это сделаем. Прямо сейчас.
Он издал смешок, слегка нервный.
– Еще нет пяти, Лара, а ты уже выпила достаточно. Ты серьезно?
– Да. Давай. Я вытру эти бокалы. На, держи.