Броня Бедствия (ЛП), стр. 30

«Вот как я могу пировать, пока она так усердно трудится? Сегодня, пожалуй, перетерплю и возьму сэндвич со свининой и молоко… хотя, можно и сухариков прихватить…»

Обдумывая этот несомненно важный вопрос, он пошёл к заднему выходу из класса, как вдруг…

Дверь с шумом отъехала в сторону, и в класс широким шагом зашла фигура.

Изящные длинные ноги в чёрных чулках. Серая, как у других школьниц, юбка и совершенно чёрная рубашка с короткими рукавами. Карминовый галстук, указывавший на принадлежность к третьему классу, и ниспадающие чёрные волосы.

По правилам школы Умесато «рубашка школьной формы должна соответствовать образцовому дизайну и не быть цветной». Под «не цветным» цветом понимались любые серые оттенки — от белого до чёрного. Формально, серые и даже чёрные рубашки носить можно, но производитель школьной формы продавал исключительно белые, и все были вынуждены покупать именно их. Конечно, никто не мешал раскошелиться на рубашку, сделанную на заказ…

Но за всю тридцатилетнюю историю школы Умесато только у одной ученицы хватило смелости пойти на такое, отразить нападки со стороны учителей и доказать свою правоту школьным уставом.

И именно эта школьница стояла сейчас в двух метрах от Харуюки с горделивым видом и держала руки на поясе, освещая классную комнату своей красотой. Черноснежка.

Класс 2-C моментально затих, и в аудитории прозвучал величественный голос зампредседателя школьного совета:

— Председателю комитета по уходу за животными, выбранному из числа учеников этого класса — немедленно явиться в комнату школьного совета!

Через секунду послышались перешёптывания, и взгляды учеников сошлись на Харуюки. Они ещё не знали, что решительно (хоть и по ошибке) вступившего в комитет Харуюки избрали ещё и в председатели. Судя по всему, они восприняли появление Черноснежки как знак того, что Харуюки уже успел наломать дров. Сам же Харуюки вообще ничего не понимал.

Он неуверенно сделал полшага вперёд и сказал:

— Э-э… да?..

Черноснежка в ответ смерила его взглядом и сказала:

— Ты? Иди за мной.

«…«Ты»? Она ведь знает, что я председатель комитета по уходу. И я, на секундочку, её «ребёнок» и член её Легиона…» — пронеслись запутанные мысли в голове Харуюки, а Черноснежка за это время успела резко развернуться и, умудряясь отчётливо щёлкать обувью на резиновой подошве, направилась в коридор. Простояв на месте столбом полторы секунды, Харуюки опомнился и поспешил за ней.

Они спустились по лестнице и направились по коридору на запад, но Черноснежка за всё это время так и не обернулась. Они прошли мимо кабинетов девятиклассников и добрались до расположенной в самой глубине корпуса комнаты школьного совета. Черноснежка взмахнула рукой, и послышался щелчок мощного замка. Открыв дверь, она исчезла внутри комнаты.

Харуюки шумно сглотнул и прошёл через раздвижную дверь. Та сразу же закрылась. Вновь послышался щелчок замка.

Когда он был здесь позавчера, комната казалась тёплой от оранжевых лучей заходящего солнца, но теперь, в сером свете, доносившемся от облачных небес, даже воздух в ней казался холоднее. Черноснежка прошла до середины тусклой комнаты и, наконец, развернулась, строго посмотрев на Харуюки.

— Э-э… — едва слышно прошептал он и попытался улыбнуться, но его губы словно свело.

Хотя они и собирались здесь после уроков, Черноснежка не стала бы злоупотреблять служебным положением и использовать это помещение для личных разговоров во время большой перемены. А значит, она действительно находилась здесь на правах зампредседателя совета, вызвавшего председателя комитета по уходу. Харуюки понял, что, видимо, действительно успел где-то просчитаться.

А раз так, то нужно встретить наказание достойно. Решившись, Харуюки затих и стал ждать слов Черноснежки.

Прошло несколько секунд.

Черноснежка надула губы и щеки, а затем обиженно произнесла:

— Я всё знаю, Харуюки. Что тебя сегодня до школы подвезла крутая красотка на мотоцикле.

— …Что? — переспросил Харуюки, округлив глаза.

Черноснежка в ответ надулась ещё сильнее.

— Эй, только не пытайся меня обмануть. У меня есть доступ к утренним видеозаписям, и я могу их проверить. Надеюсь, ты понимаешь, насколько сильно я не хочу их смотреть?

— А, нет, э-э, п-п-п-погоди секундочку! — Харуюки пришлось замахать руками, чтобы вставить хоть слово. Затем он осторожно поинтересовался: — Так вот, что ещё за причина, по которой я должен явиться сюда как председатель комитета по уходу?

Черноснежка слегка покраснела и резко отвернула голову в сторону.

— Это просто отговорка, чтобы притащить тебя сюда.

«Да… с «не стала бы злоупотреблять» я погорячился.»

Харуюки пошатнулся, восстановил равновесие и вновь заговорил:

— Э-э… э-эм-м… по поводу того мотоцикла… ты её в реальной жизни не знаешь, но это офицер Проми, Блад Леопард…

— О?..

Харуюки увидел, как она вскинула бровь, и продолжил объяснять:

— Она пришла предупредить… то есть, проинформировать меня сегодня утром… на это ушло немало времени, поэтому затем она вызвалась меня подбросить. Я хотел отказаться, но она очень упрямая…

Выражение лица Черноснежки причудливо менялось, пока Харуюки рассказывал ей всё это, но в итоге она снова надулась и неожиданно произнесла:

— …Так нечестно.

— …Что?

— Харуюки, последний раз мы с тобой были наедине больше десяти дней назад! С тех пор я терпела, чтобы не мешать своей работе в школьном комитете, а ты… то вместе с Уиуи ухаживаешь за животными, то вместе с ней исследуешь Имперский Замок, то катаешься с девочками из других Легионов…

— П… прости, — сказал он и склонил голову. Он не знал, за что именно извиняется — это был просто рефлекс. Явно недовольная Черноснежка подошла, остановилась точно перед ним и прошептала:

— Хочешь извиниться? С тебя один бёрст поинт и 1,8 секунды твоего времени.

— Э? Х… хорошо, — удивлённо отозвался Харуюки.

В следующий момент в руках Черноснежки сверкнул неизвестно откуда взявшийся чёрный XSB-кабель, который она ловко подключила к портам нейролинкеров. Во второй раз за сегодняшний день появилось предупреждение о проводном соединении, а затем Харуюки, глядя на движения её блестящих губ, произнёс вместе с ней:

— Бёрст линк.

Послышался привычный сухой звук, и мир вокруг них окрасился синим.

Ужавшийся до размеров розового поросёнка Харуюки сделал шаг назад.

Перед ним стояла обратившаяся волшебной принцессой с крыльями чёрного махаона за спиной Черноснежка. В отличие от Харуюки, рост её аватара почти не отличался от роста физического тела. Харуюки всё ещё не верил своим глазам, когда видел красоту и реалистичность её аватара, но сегодня лицо принцессы отдавало недовольством. Впрочем, увидев, с каким восторгом Харуюки смотрит на неё, Черноснежка слегка улыбнулась.

Харуюки выдохнул… и тут Черноснежка вдруг беззвучно подошла к нему, нагнулась, протянула руки в длинных перчатках и заключила аватара Харуюки в объятия.

Харуюки едва успел оторопеть, как его уже подняли в воздух и прижали к груди.

— А, а, а-а-а, с-с-с-семпай, — еле слышно обронил он.

В ушах послышался насмешливый шёпот:

— В реальном мире или в локальной сети школы это сочли бы нарушением школьных правил, но здесь эти дурацкие законы не действуют. Или тебе хотелось бы, чтобы мы были дуэльными аватарами?

В голове Харуюки вспыхнули воспоминания, и он тут же замотал головой. Последние объятия Сильвер Кроу и Блэк Лотос закончились тем, что через пару секунд она разрубила его на части спецприёмом восьмого уровня «Смерть через Объятия».

Ещё раз усмехнувшись, Черноснежка прижала его ещё ближе.

— Если честно, я хотела так сделать с того момента, как кончилась Конференция Семи Королей. Я хотела показать, что тебе нечего бояться…